Фархад Ибрагимов о шансах Эрдогана уговорить Путина на зерновую сделку: "Нужен железобетонный договор"

Эксперт дискуссионного международного клуба "Валдай", политолог Фархад Ибрагимов прокомментировал изданию Украина.ру три сценария развития ситуации вокруг зерновой сделки, а также предположил, какие вопросы будут обсуждать главы России и Турции на встрече.

Встреча президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Эрдогана уже готовится. Она состоится скоро, о ее сроках будет своевременно объявлено, заявил на брифинге 25 августа пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

Ранее, в двадцатых числах августа турецкая газета Milliyet написала, что Россия и ООН могут устроить переговоры в Стамбуле по зерновой сделке.

— Сценариев несколько. Первый вариант — это реанимация зернового соглашения без России. Это самый неблагоприятный сценарий, как отмечают наши турецкие коллеги по СМИ, потому что все осознают, что без России реализовать подобного рода соглашение, бессмысленно и опасно. В этом случае Россия не даёт гарантий безопасности для зернового коридора: как будет осуществляться проход судов с зерном, не попадут ли они под обстрелы.

Напомню, что мы вышли из зерновой сделки, потому что гуманитарный зерновой коридор использовался в том числе для перевозки оружия. Турецкая сторона настаивает, что такой грешок за киевским режимом случился два раза, но возникает вопрос — раз это все-таки было, то как они будут контролировать ситуацию впредь?

Второй сценарий подразумевает возвращение России в зерновую сделку на прежних условиях. Этот сценарий благоприятен и отвечает прежде всего интересам Турции. Реанимировать соглашение в том виде, в котором оно существовало, с участием Украины, России, Турции и ООН, было бы идеальным вариантом для Эрдогана.

Однако мы с вами объективно понимаем, что это нереально для нас — Россия на такое не пойдет. Мы долго терпели и могли выйти из сделки гораздо раньше, чем 18 июля, например, в мае. Тогда в Турции проходили президентские выборы, и Эрдоган бравировал зерновой инициативой, вменяя ее себе в успех. Действительно, подписание зерновой сделки для турков было предметом гордости. Россия понимала, что если не продлит соглашение, то это сыграет против Эрдогана.

— Потому что мы понимали — если победит оппозиция, а не Эрдоган, ситуация в Турции по отношению к России станет хуже. Эрдоган — договороспособный политик. С такими Россия готова работать. Что касается его оппонента на прошедших выборах Кылычдароглу, то он недоговороспособный, потому что напрямую курируется Западом. Поэтому, как я думаю, Россия решила дать последний шанс турецкому руководству, дескать, оправдайте себя, не подведите… Но, увы.

— Зерновую сделку можно реанимировать с участием других игроков и без участия прежних. Например, реализовать зерновую инициативу силами Турции и России, без киевского режима и даже без ООН, но с приглашением в инициативу Катара. О факторе Катара заявлял в апреле этого года глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров, упоминая, что нам не нужен киевский режим, слова которого ничего не значат.

— Катар является одним из главных союзников Турции в регионе Ближнего Востока. Катар пытается представить себя в качестве нейтрального игрока в вопросе украинского кризиса, старается абстрагировано подходить к разрешению этого вопроса. Для России Катар также более-менее приемлемая страна.

Другое дело, что мы можем работать с Катаром напрямую — без Турции. Например, с Катаром мы можем быть соединены через Иран. Маршрут: Россия, Каспийское море, нейтральные воды, Иран, залив — и Катар. Но Турция пытается себя включить в этот проект, потому что для нее это вопрос геополитического престижа.

Для России наиболее выгодным и приемлемым вариантом было бы, конечно, договориться с Турцией по налаживанию кооперационных связей, в частности по поставке зерна на африканский континент. Мы просто хотим от Турции более решительных шагов и железобетонных гарантий по безопасности и отсутствия провокаций на зерновом маршруте.

— Мне что-то подсказывает, Анна, что Эрдогану немаловажно иметь доверительные отношения с Россией, но его серьёзно подставляют западные так называемые союзники. Англосаксы очень серьёзно постарались, чтобы подорвать отношения Москвы и Анкары, в том числе по зерновому вопросу.

И все-таки, я считаю, что Турция виновата в том, что, взявшись за посредничество, не справилась со своей миссией. Я хочу напомнить, что дважды враги ударили по Крымскому мосту, на котором погибли россияне. Этот мост не использовался в военных целях, о чем отчётливо сказал наш президент. Если бы Турция действительно "впряглась" в зерновую историю основательно, то, наверное, вины бы Турции не было — но Анкара не доглядела за обстановкой.

Я полагаю, что все дело в безалаберности каких-то турецких чиновников. Вряд ли проблема стоит на уровне Эрдогана и его канцелярии, потому что, предположу, что турецкие власти рассчитывали, что киевский режим будет вести себя более-менее благочестиво. Ведь Киев плаксиво объяснял всем, в том числе туркам, что ни в коем случае не будет использовать гуманитарный коридор для перевозки оружия.

С нацистским режимом иметь дело — так себе история, конечно. Но Турции деваться некуда: они граничат с Украиной по Чёрному морю — хочешь не хочешь, взаимодействовать придётся.

— Во-первых, Запад дискредитировал Турцию в наших глазах, когда через зерновой коридор было провезено оружие. Как следствие, возникла волна недоверия в российском обществе и на государственном уровне. Во-вторых, ВСУ нанесли удар по нашим территориям, как минимум два раза по Крымскому мосту. В-третьих, с подачи Запада была создана искусственная проблема с поставками зерна, дескать, что Россия своими отказами участвовать в зерновой сделке может спровоцировать продовольственный голод, гуманитарный кризис в нуждающихся странах.

Кстати, в наших интересах поставлять как можно больше зерна, потому что оно переполняет наши ангары. Поэтому мы и предложили африканским партнёрам гуманитарную зерновую помощь. Однако британцы (я уверен, что именно они, а не американцы) серьёзно подсуетились, чтобы все наши инициативы по обеспечению бедных стран зерном не появились.

— Если вспомнить условия зерновой сделки, при подписании соглашения Анкара заявила, что приложит все усилия, чтобы договориться с Западом: чтобы с Россельхозбанка сняли санкции, вернули в СВИФТ, чтобы были ослаблены запреты в отношении РФ. В результате, как я уже сказал, ничего сделано не было. Очевидно, что западные партнеры мягко намекнули Турции, что будут делать то, что считают нужным. Поэтому, чтобы нам не предлагала турецкая сторона сейчас, мы понимаем, что в реальности она мало чего может.

Допустим, Турция может и дальше играть роль "тормоза" по поводу вступления Швеции в НАТО. Но Финляндия, с которой у нас сухопутная граница, уже в блоке. Вступит туда Швеция или нет — для нас никакой уже роли не сыграет. Формально последняя уже в альянсе, просто не подписаны соответствующие договора. Натовские инструктора в Швеции находятся, соответствующие вооружённые силы готовятся.

Мои коллеги из экспертного сообщества обращают внимание на сирийский фактор — заявляют, что позиция Турции может смягчиться по уязвимым для России местам на Ближнем Востоке. Но опять же: наши позиции на Ближнем Востоке только упрочняются, мы сформировали дорожную карту, как будем развивать этот регион. Тут мнение Турции тоже мало на что влияет.

Третий момент — появление Турции на постсоветском пространстве, где она в принципе может быть готова с нами в большей мере сотрудничать. Но опять же, Россия и так проводит свою политику в СНГ — здесь лишь вопрос конкуренции.

То есть теоретически у Турции есть какие-то предложения, но зарекомендовать себя как надёжного посредника она, к сожалению, не смогла. Поэтому Эрдоган находится на некой паузе, в ожидании личной беседы с российским лидером, где президенты, возможно, смогут о чём-то договориться. Эрдоган как восточный политик считает, что ничего не заменит очную встречу, и на этом будет пытаться сыграть.

— Ситуация вышла тяжелая. Некоторые турецкие политики говорят, дескать, давайте не будем на это обращать внимание: подумаешь, отпустили пять каких-то боевиков-психопатов; они получат пулю в лоб, и дело с концом. Это очень в восточном стиле. И Эрдоган, видимо, рассчитывал, что Москва не обратит на это внимания. При этом он освободил нацистов в преддверии саммита НАТО в Вильнюсе. Видимо, хотел показать приверженность своим так называемым союзникам в Брюсселе, Лондоне, Вашингтоне, чтобы его не обвиняли, что он играет в пользу Москвы.

Дискуссии дискуссиями, но ведь есть реальная договорённость, которую нельзя было ни в коем случае нарушать. Эрдоган своими действиями поставил Россию в неудобное положение, а теперь пытается найти возможность проявить себя более эффективно в наших глазах.

— Киев, понятное дело, хотел бы надавить на Эрдогана. Но заметьте, ни одно турецкое издание не пишет о киевском режиме как о неком субъекте в системе международных отношений. Вся турецкая общественность понимает, что Зеленский — абсолютный объект, который не отвечает интересам Украины; что это кукла с нацистским окрасом в грязной футболке цвета хаки; что он поставлен Вашингтоном, который все решает.

— Теоретически, они, конечно, могут это сделать. Если Зеленскому прикажут из Вашингтона или Лондона, он это совершит, дабы подлить бензина в костёр, чтобы ситуация ещё больше вышла из-под контроля. Только последствия могут быть совершенно нехорошими для Киева. Да, и Турция подставляться точно не будет — для неё важно сохранить своё лицо.

— Зерновая сделка в какой-то степени ограничивала Россию в рамках спецоперации. После того, как мы вышли из соглашения, у нас руки развязаны. И это правильно, потому что мы должны достигнуть своих целей, которые провозгласили в феврале 2022 года: демилитаризация и денацификация Украины. Сейчас для российской армии важно не сбавлять набранные обороты и продвигаться только вперед, как мы это делаем на харьковском и запорожском направлении.

С другой стороны, зерновая сделка — это вопрос, конечно, стратегически значимый для нас. Я думаю, Россия и Турция будут вырабатывать дорожную карту, которая позволит выстроить новый маршрут для прохода судов с зерном в Африку и другие нуждающиеся страны. При этом Турции придется принять то, что новая зерновая инициатива (если она будет принята) никоим образом не будет влиять на ход нашей специальной военной операции.

Второй важный момент — это учёт мнений и интересов России. Мы должны эти условия железобетонно прописать — думаю, что должен быть отдельный документ.

— Я предлагаю взглянуть на российско-турецкие отношения шире — они не ограничиваются лишь зерновой сделкой. Думаю, в фокусе внимания президентов будет не только зерновой вопрос, но и развитие стратегических отношений между Москвой и Анкарой.

Во-первых, Эрдоган заинтересован в постройке новой атомной электростанции (АЭС) "Аккую", за которую серьезно и ответственно взялась Россия. Возможно, он предложит Путину создать ещё одну АЭС в Турции.

Во-вторых, важно обсудить экономические взаимоотношения, товарооборот, гуманитарные и политические вопросы, Ближний Восток, постсоветское пространство и так далее. И, конечно же, Эрдоган попытается сделать от себя всё возможное, чтобы уйти с готовыми решениями по своим предложениям. Он должен вернуться в Турцию с реальными договоренностями, чтобы сохранить репутацию.

— Эрдоган сейчас очень серьёзно работает над тем, чтобы укрепить свои рейтинги. Потому что в следующем году в Турции пройдут муниципальные выборы. Казалось бы, банальная история — но не для Турции.

Выборы в мэры Анкары, Стамбула и прочих крупных турецких городов, это то, на чём зиждется внутренняя турецкая политика. Перед главой Турции сейчас стоит задача, чтобы оппозиционеры, которые находятся в муниципальной власти этих городов, ушли и пришли люди Эрдогана. Таким образом он попытается показать населению, что реально работает.

Кроме того, экономика Турции, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Поэтому, конечно, Эрдогану на встрече с Путиным нужно в любой комбинации обыграть момент с зерновым соглашением, чтобы получить выгоды и для своей страны, и для России. Иначе никакой сделки с президентом России он не подпишет.

Ранее Публицист Армен Гаспарян прокомментировал предложение Литвы использовать балтийские порты для экспорта украинского зёрна.