От настоящей котельной здесь уже нет ничего. На месте печки давно стоит сцена для музыкантов. Список «почетных работников» украшает стену. Там фамилии Александра Башлачева и основателя «Алисы» Святослава Задерия. ПРОСТОЙ И ВЕСЕЛЫЙ Сергей Фирсов, директор «Камчатки», привел своего друга Витю Цоя в котельную в 1986 году, через неделю после того, как устроился сам.
Цой тогда трудился в бане на проспекте Ветеранов – час в день. «Мы были знакомы до «Камчатки» четыре года. Как‑то в компании сказали: «Знакомься, это Цой». Я подошел и познакомился. Если бы вы его не знали, а он сидел где‑то в уголке, то никогда и не заметили бы. Он был во всем очень спокойный, но при этом безумно веселый. А я люблю веселых, поэтому мы сразу сдружились. Когда я устроился работать в котельную, через неделю привел его. Виктор искал работу. Ничего особого здесь не происходило… Песни пели. Всех это так интересует, будто мы здесь революцию делали. Да нет, выпивали и закусывали. Витя был замечательным работником. У него вообще в жизни было так – если его что‑то интересовало, он этим с удовольствием занимался. Я бы сказал, он был трудолюбивый гастарбайтер», – вспоминает Фирсов. ПОХОЖИЙ НА БРЮСА ЛИ Под «ничего не происходило» подразумеваются неофициальные концерты. В 1987 году Алексей Учитель пришел сюда снимать документальный фильм «Рок». Кстати, художественный фильм Кирилла Серебренникова «Лето» Фирсов не оценил. Говорит, сплошная выдумка. Если друзья Виктора начала 1980‑х говорят о нем как о панке, то к «камчатовским» временам от Цоя-панка уже мало что осталось: в клипе «Видели ночь» на нем модный плащ с лацканами, спортивная обувь. Веселый, смеющийся, романтичный и… похожий на Брюса Ли. Цой в это время увлекся восточными единоборствами. «Витя сам шил одежду, и делал это замечательно. Шил себе и штаны, и куртки. Но любил ходить в одной и той же куртке», – рассказывает Сергей. ХОТЕЛ ПРОСТО ПЕТЬ Последний раз Фирсов и Цой встретились после концерта в СКК в мае 1990 года – это было последнее выступление «Кино» в Ленинграде. «Поехали отмечать в кабачок на Литейном. Там посидели, поели, поболтали. Я уехал, а они еще остались. Ничего особенного не обсуждали. Делился ли творческими планами? Мы никогда об этом не говорили, Цой никогда ничего на людях не сочинял, все это было внутри него. Мы много говорили о музыке, в основном о музыке – 99 процентов наших разговоров были посвящены новым альбомам, песням. О женщинах мы тоже не говорили – с ними надо целоваться», – вспоминает Сергей Фирсов. Смерть друга он называет нелепостью: «То, что произошло, настолько неожиданно и по‑дурацки… Он начал водить машину за полтора- два месяца до аварии и уже гонял, а на той его машине ездить было страшно, а гонять вообще нельзя. Все специалисты говорят, что та модель – гроб на колесиках. Чуть-чуть не рассчитал плюс усталость – и все. И ведь только-только у него что‑то пошло, только заработал первые деньги, появилась свобода и возможность ездить по миру… Это был самый живой человек на свете. Он хотел просто петь, никакой особой мечты у него не было. Мы все жили одним днем, никаких планов дальше одного дня у нас не было». ЦИТАТА Сергей Фирсов, директор клуба-музея «Котельная камчатка»: «А то, что он черное постоянно носил, так это миф. Его жена Марьяна работала костюмером, была очень красивой и эффектной женщиной. Она стала пятым членом «Кино». Да и вообще вся тусовка подпитывала друг друга». КСТАТИ «Камчатка» уже много лет работает как музей, бар и музыкальная площадка. Сергей Фирсов замечает: это музей не только Цоя. Это место – память о всей советской рок-музыке. «Здесь работали много замечательных людей, а не только Виктор Цой», – добавляет он.
Свежие комментарии