Пандемия за два месяца стала для нас почти обыденностью

МОСКВА, 29 июл – ПРАЙМ, Анастасия Сапрыкина. Пандемия коронавируса, пришедшая в Россию этой весной, научила банки буквально за считанные дни адаптироваться к новым нестандартным условиям, но неожиданных открытий кредитные организации для себя не сделали, считает зампред правления "Открытия" Вениамин Полянцев.

 О том, как банк из топ-10 пережил пандемию, сколько россиян отказались от наличных денег, что стало со сбережениями граждан, какие альтернативы вкладам предпочитают россияне, и почему банк не боится второй волны коронавируса, он поделился в интервью агентству "Прайм". - Как изменилось поведение банковских клиентов в последние месяцы? Какие продукты были особенно востребованы, какие показали падение? Спрос на кредитные продукты падал и в апреле, и в мае относительно докризисных периодов. После снятия ограничений в июне продажи выросли более чем на 70% относительно мая. Если идти по сегментам, то больше всего пострадали автокредитование и POS-кредитование по понятным причинам: салоны и непродуктовые магазины были закрыты, а кредитование по этим направлениям в большей степени завязано на физическое присутствие клиента. Если говорить про беззалоговое потребительское кредитование, в этом сегменте падение составило 50% по объему выдач к марту месяцу, если считать март условно нормальным периодом работы (хотя последнюю неделю марта тоже немного "зацепило"). При этом уже в мае потребительское кредитование начало довольно быстро набирать обороты, и в июне мы увидели восстановление объемов выдач. Однако мартовские объемы пока все еще полностью не восстановились – в июне мы все еще наблюдали падение относительно марта на 33%. Меньше всего было затронуто ипотечное кредитование, в котором сокращение объемов выдач в апреле составило 34-35%. Но падение было неравномерным: если сравнивать первичный и вторичный рынки, то на "первичке" падение было больше (77% на первичном рынке против 33% на вторичном). С одной стороны, свою роль сыграли административные сложности, с другой — люди были не готовы в апреле, в период неопределенности, покупать жилье в новостройках. Поэтому, говоря о падении рынка ипотечного кредитования в целом, следует помнить, что большой вклад в него внесла именно "первичка". Важно понимать, что, исходя из всех первичных макропрогнозов, люди и банки готовились к более долгосрочному, серьезному падению, в том числе в апреле и мае. По факту же мы видим, что, вопреки ожиданиям, рынок просел не так сильно — картинка гораздо более оптимистичная, чем мы предполагали. Это означает, что и восстановление, скорее всего, тоже будет быстрее. - С учетом вышесказанного, какой у вас прогноз по розничному кредитованию по итогам года? Ситуация на банковском рынке развивалась так, что первый квартал был практически для всех успешным, была хорошая динамика роста рынка. Потом два месяца рынок падал на 30%, 50%, а то и на 80%. И сейчас мы наблюдаем восстановительную динамику, которая в ряде случаев превышает показатели 2019 года. В "Открытии" мы прогнозируем прирост в выдачах ипотеки относительно прошлого года почти на 38%, при этом в кредитах наличными рост относительно прошлого года ожидается на уровне 5%. Если говорить о рынке, наш прогноз – рост порядка 10% в ипотеке, и незначительное, в пределах 5%, падение в кредитах наличными. - Как изменилось поведение клиентов, многие ли из них ушли в онлайн? Мы довольно неплохо были подготовлены к уходу в онлайн, в среднем по стране около 55% россиян совершают операции дистанционно, это было и до пандемии. Безусловно, был рост в апреле-мае, но он был достаточно умеренным. Например, у нас количество активных сессий в онлайн-банкинге выросло на 12-13% и приблизилось к 30 миллионам сессий в месяц. Это ощутимый рост, но не радикальный. И, на мой взгляд, это связано именно с довольно высокой базой в доковидный период. - Какая доля клиентов вообще не пользуется наличными? По нашим данным, примерно половина активного карточного портфеля с операциями по карте или счету не снимают наличные. Оговорюсь, что это только наши данные – возможно, эти клиенты снимают наличные по картам других банков и в сторонних банкоматах. - Остались ли еще те, кто не пользуется онлайн-каналами? Да, такие клиенты остались, однако с каждым годом их доля от общего количества наших клиентов уменьшается. В основном это люди в возрасте, для которых обслуживание в офисе привычнее, а также небольшой процент тех, кто не доверяет онлайн-сервисам. - Во время самоизоляции возможности россиян совершать покупки были ограничены. Как здесь сложилась ситуация? Траты по картам упали на 40% на пике в марте, а, если говорить об усредненных показателях за весь период ограничений, то на 15-20%.  При этом мы наблюдали изменения в структуре трат: так, довольно серьезный прирост показал интернет-эквайринг — порядка 30%. Звучит глобально, но на самом деле интернет-эквайринг в структуре трат людей раньше занимал всего 5%, в результате его доля подросла до 6,5% — не такой уж и большой сдвиг. Единственная категория трат, которая по нашей статистике не пострадала вообще за все это время, — это категория продуктов. Все остальные траты населения снижались. - А как у россиян было со сбережениями во время самоизоляции? Какова была динамика в эти последние месяцы? Рынок сбережений практически не пострадал в пандемию. За апрель-май рынок срочных вкладов сократился меньше чем на 1%, при этом примерно на ту же величину вырос рынок накопительных счетов и счетов до востребования. Это означает, что часть вкладов переместилась в более гибкие инструменты, что в какой-то степени отражает неготовность населения в этот период фиксировать свои деньги на какой-то срок даже под процент. Люди предпочли иметь средства под рукой, чтобы иметь возможность принять решение, вложиться во вклад или нет, через месяц-два. Поэтому сегмент классических сберегательных продуктов практически не изменился в объемах. В то же время произошел значительный рост количества открытых брокерских счетов – на 500-600 тысяч. Это опять-таки к вопросу о привлекательности инвестиционных продуктов. Мы совершенно четко видим рост интереса к этим инструментам, желание клиентов разбираться в них. Нынешних ставок по депозитам для комфорта недостаточно, люди начинают смотреть на альтернативные инструменты. - На какие инструменты смотрят? Какие альтернативы сейчас наиболее популярны? Вкладчики в основном приобретают различные структурные продукты с защитой капитала, которые мы предоставляем на базе управляющей кампании (доверительное управление) или страховой кампании (инвестиционное страхование жизни). - Предпочитаемая иностранная валюта по-прежнему доллар? Покупают какие-то экзотические валюты? Да, конечно, доллар. Еще раз повторю, что в массовой рознице каких-то больших структурных изменений не было. По евро в банках околонулевые ставки, а более экзотические валюты (йены, юани) пользуются эпизодическим спросом среди узкой группы клиентов и абсолютно незначимы в общем объёме валютного портфеля розничных клиентов в России. - Говоря о ставках, Банк России летом дважды снизил ставку, и вы в ответ начали снижать ставки по кредитам и вкладам, вы продолжите двигаться за ЦБ в этом направлении? Или есть еще какие-то факторы, которые могут сыграть здесь решающую роль? Да, мы будем продолжать снижать ставки, двигаясь примерно равными шагами и по кредитным продуктам, и по сбережениям. Но мы никогда не ходим вслед за ЦБ — мы ходим вслед за рынком. На самом деле важно то, что изменение ключевой ставки в значительной степени определяет стоимость заимствований на рынке, у каждого банка есть собственная методология трансформации всех внешних индикаторов в прокси стоимости денег. При этом есть своя специфика ценообразования в каждой клиентской группе — малого и среднего бизнеса, крупного бизнеса, физических лиц. Ставки для физлиц во многом определяются конкурентной позицией ценовой и рыночной конъюнктуры в этом сегменте. Поэтому совершенно не факт, что ставки снизятся ровно на столько, на сколько ЦБ снизит ключевую ставку: может быть меньше, может — больше. - Звучали мнения, что заразиться коронавирусом можно от наличных, банкоматов и терминалов. Как-то это сказалось на спросе на наличность и использовании устройств самообслуживания? Россияне стали меньше пользоваться наличными. Пиковое снижение использования наличных у наших клиентов составило 30%, за весь период в среднем этот показатель составил 22%. При этом пользование банкоматами как каналом, в том числе снятия наличных, падало не настолько сильно. - А в целом как ситуация обстоит? Еще пять лет назад люди в основном обналичивали свою зарплату после того, как она приходила на карту. Если говорить о совокупных зачислениях, то у нас в этом году более половины зарплаты – 53% – стало тратиться безналично, остальная часть снимается кэшем. Такая ситуация и в среднем по стране. - За последние пару месяцев доля не изменилась? Она не могла не измениться. Падение трат примерно на 15% в среднем и падение спроса на наличные деньги на 20% играют здесь большую роль: с одной стороны, траты меньше — больше остается на карте, с другой — меньше стали снимать. Но люди, думаю, довольно быстро вернутся к привычному поведению. Хотя, безусловно, каждый год доля наличных будет снижаться. Пока это так и происходит: доля безналичных расчетов в России прирастает примерно на 3 процентных пункта каждый год. - Говоря о возвращении к привычному поведению, вы ожидаете, что произошедшие в последние несколько месяцев изменения полностью сойдут на нет? Я не думаю, что они сойдут на нет. Но я бы также не переоценивал эти изменения: фундаментального сдвига из-за коронавируса не произойдет. Конечно, в чем-то люди поменяют свое поведение, предпочтут в будущем так же пользоваться дистанционными каналами. Но коронавирус не революция – скорее, на банковском рынке будет эволюционное движение. Станут ли онлайн-услуги более доступными? Да. Будем ли мы их дальше адаптировать и, возможно, ускоримся? Да. Будут ли люди чаще пользоваться дистанционными каналами? Да. Но никаких глобальных смен парадигмы не произойдет. Пандемия — это гипертрофированный пример того, как нужно быстро меняться и адаптироваться к новым условиям. Но нельзя сказать, что банки кардинально меняли свой бизнес — скорее, смещали акценты. Во-первых, последовал целый ряд инициатив ЦБ и правительства по поддержке физлиц, которые мы должны были очень быстро подхватить. В ряде случаев реализация этих мер приводила к изменению наших продуктов и бизнес-процессов, причем менять их нам пришлось в ускоренном темпе. Коронавирус заставил нас поменять приоритеты и внедрить услуги, которые мы предоставляем клиенту онлайн, — это и полное закрытие сделок по ряду направлений, в частности, по кредитованию, и виртуальная карта, и практически все, что связано с инвестиционными продуктами. Мы вывели в онлайн брокерские счета и продукты с защитой капитала на базе доверительного управления. В ближайшее время мы сможем предоставить возможность приобрести страховые инвестиционные продукты (ИСЖ и НСЖ) онлайн. - Какие-то еще массовые продукты остались, которые вам нужно перевести в онлайн? Разделю ответ на три части. Во-первых, у нас задача не только продать услугу, но и дальше взаимодействовать с клиентом внутри жизненного цикла продукта. Все основные продукты банка уже доступны онлайн. Есть вторая очередь сервисов — это менее востребованные, либо довольно редкие операции, потребность в которых у человека может возникать один — два раза в год. По таким продуктам мы движемся поэтапно. К сервисам второй очереди мы относим, например, обслуживание сейфовой ячейки или получение специфических справок. Эти и другие операции из второй очереди мы планируем оцифровать где-то к концу 2021 года. Наконец, есть еще третья часть — удаленная идентификация. Мы внимательно следим за всеми законодательными инициативами в этой области и участвуем в них. При устранении существующих сейчас барьеров для дальнейшего развития этой технологии, когда уже не будет необходимости физического присутствия клиентов в офисе, мы будем готовы к реализации удаленной идентификации. Со своей стороны, мы уже сейчас готовы войти в проект в пилотном режиме и быть в первых рядах банков, которые будут тестировать эту технологию. - О чем идет речь? Сейчас в России рассматривается несколько инициатив по популяризации удаленной идентификации, и существуют варианты, какой подход будет выбран. Один из них – что  проводить удаленную идентификацию онлайн можно будет только через решение Ростелекома. Планируется, что это будет реализовано в 2021 году. По второму варианту, банкам могут пока разрешить использовать сторонние технологические решения, до внедрения целевого решения с Ростелекомом. Мы прорабатываем обе возможности. Рассчитываем, что уже в ближайшие пару месяцев сможем выйти на пилотный проект. - Какие уроки для себя банк вынес из ситуации с пандемией? И готов ли он ко второй волне, если все же она будет? Большинство изменений, которые мы ускорили в связи с пандемией, и так были описаны в нашей стратегии. Пандемия, скорее, дала почувствовать, кто из банков уже цифровой, а кто пока еще нет. Все наработки, которые были сделаны в области цифровизации, мы и дальше будем использовать и масштабировать. Например, у бизнеса была прекрасная возможность провести эксперимент и отправить всех сотрудников на удаленку, чтобы посмотреть, как это работает. "Открытие" во время пандемии перевело на удаленную работу 14 тысяч сотрудников. Все это происходило в мгновение, по щелчку пальцев. Будем ли мы из этого извлекать какие-то уроки? Конечно, будем. А что до готовности ко второй волне, то, если она случится, мы, конечно, встретим ее во всеоружии. У нас уже есть целый ряд наработок по оперативному реагированию, выработаны сценарии, которые можно как быстро сворачивать, так и разворачивать. Я бы даже не называл это большими уроками, скорее, за два месяца работы в условиях пандемии это стало почти обыденностью.