МАРА прославилась в нулевые годы благодаря хитам «Буду самкой дельфина», «Холодным мужчинам – горячие женщины», «220 вольт». Сексуальный рок – такое определение применимо к тем песням, тем более что певица сопроводила своё творчество откровенными (и при том небезвкусными) фотосессиями, а ещё внезапным обнажением груди на концерте.
Однако с 2015 года мы видим и слышим совсем другую Мару – не столько остросексуальную, сколько остросоциальную и даже, с позволения сказать, историософскую. «Время поднимать камни, время собирать свои земли», – вот её сегодняшний посыл. Кровь и почва – Что послужило причиной вашего перерождения? – Мир изменился. Водоразделом стал 2014 год. Началась война: локальная (на Украине), а также глобальная, негласная. Любой чувствующий, думающий, переживающий за свою страну человек должен быть вместе с ней, со страной. Русский музыкант должен давать импульс русским людям, чтобы не спали, понимали, кто они, откуда и зачем. Понимали, какова их роль в мире. А вслед за содержанием наших песен утяжелился и гитарный звук – хочется вибрировать в большей степени с мужской аудиторией. Лирика первых альбомов с её личностными переживаниями осталась где-то там, в прошлой жизни. – Вы поёте: «В интересах чужой крови – твоё: порабощение твоё, кровосмешение твоё, заткнутый рот…» – Да, я апеллирую к русской крови – к нашему единому мощному стержню. Кровь – это энергетика. Русская кровь – кровь хранителей мира на планете. Без русских на Земле не было бы равновесия, уже давно царили бы хаос и тьма. Русская кровь – это свет. Задача врагов русской крови – всячески размывать её: мы видим и неконтролируемую миграцию, и усыпление духа через ложные ценности, через алкоголь, наркотики, лживое телевидение, чужие соцсети. Через навязывание потребительского мышления – когда человек не созидает, а только потребляет. Задача нашего последнего альбома «Русская Звезда» в том, чтобы «включить» русских людей, пробудить силу духа, помочь осознать себя и наше единство. «Поднимайся, храбрый! Никогда ты не один» – одна из ключевых строчек альбома. – Для нашей культуры гораздо более свойственно культивировать почву, нежели кровь. – Здесь прямая взаимосвязь: сколько русской крови пролито на нашей земле! Каждый раз, когда русская кровь соединяется с ней, наша связь с родной землёй укрепляется. Поэтому много веков ни один внешний враг не может подчинить нас. – В песне «Завтра» вы обещаете национальный триумф. Мне вспомнились строчки группы «25/17»: «Ваш позитив натужный – как понос кровавый». – Наша песня «Завтра» – чистая, честная, яркая, наполненная весенним солнцем. Стремительный рок. Призыв: действуй! Своими руками, своими шагами, только своими уверенными действиями ты сделаешь ЗАВТРА на нашей земле прекрасным. Протестуют не так – Одёргивают ли вас, когда вы педалируете русскую тему? – Мы наблюдаем желание уйти, избежать этой темы, не касаться её. И вообще не касаться того, что поднимает настоящие патриотические чувства. Россказни, что в стране патриотическая пропаганда и так далее, – это всё чушь. Как раз наоборот: там, где видят сильные, способные пробудить дух людей вещи, – стараются это замолчать, приглушить. Большинство СМИ предпочитают, чтобы русский дух не пробуждался. – Когда люди выходят на протестные митинги, это не пробуждение? – На такие митинги, какие были летом в Москве? Нет. В такую либеральную активность вовлечён крошечный процент населения, причём лишь в нескольких городах: Москва, Питер, Екатеринбург. Эта активность происходит из американской соцсети – такова схема, задействованная во всём мире. Сe_SNbSпривлечением молодняка: студентов, подростков. Посмотрите, что было в Гонконге только что: массовые антикитайские выступления – один молодняк там задействован, как и в Москве. Им хочется движухи, тусни. Понятно, что у таких митингов есть заказчик и они направлены на разрушение. – Если человек никакой не либерал, а имеет претензии к социальной политике, где ему выразить свой запрос властям, если не на митинге? – Может и на митинге, конечно. Но всегда видно, кто и что за этими митингами стоит. Чья здесь «креатура» и чьи интересы. И кто кого использует. Красный шлейф – В песне «Адмиралъ» о дореволюционной России вы используете яркий образ – «небо великой империи». Чем небо Российской Федерации хуже? – Песня – о нашем сегодня, вчера и завтра. О нашем ВСЕГДА. Об адмирале Колчаке и о капитанах с «Лошарика». О русских людях, готовых к самопожертвованию, к подвигу. Во имя Родины. А небо великой империи – оно всегда над нами. Каждый русский человек живёт под ним и с ним связан. Российская империя была полна сильных граждан, двигавших её вперёд: интеллигенция, промышленники, инициативное крестьянство. Их-то впоследствии и выкашивали. Октябрьская революция – ключевое событие той планомерной войны против русских, о которой мы говорим. Не обошлось без дьявольских сил – из людей повытаскивали наружу самое глубинно-тёмное. – Трудно поспорить. Но стоит ли сегодня ломать копья на тему прошлого, вместо того чтобы вместе созидать будущее? – Без знания своей истории сложно понять, кто ты. Без чёткого понимания прошлого нельзя двигаться в будущее. Что-то надо срочно исправлять, прямо сейчас. Вот захоронение Ленина. В самом центре страны, в главном нашем месте силы стоит майяно-ацтекская пирамида (мавзолей именно так и задумывался-проектировался), внутри которой – ниже уровня земли – лежит мумия. – Намекаете на мистику? – Есть версия, что пирамида-мавзолей – это своего рода антенна, через которую происходит определённое энергетическое воздействие. Но мистики можно и не касаться, мумия на Красной площади – это попросту ненормально, вот и всё. – На заре своего президентства Путин сказал, что если захоронить Ленина при жизни старших поколений, то они воспримут это как надругательство над её смыслом. – Смыслом жизни старших поколений является труп на площади? Не думаю. Возможно, есть какие-то фанатики, но их количество ничтожно. Женский вопрос – В интервью вы отмечали: для музыканта с коммерческой точки зрения высказывать позицию – значит дробить аудиторию. Лишились части публики? – Да, кто-то из любителей лирики откололся. Но в гораздо большем количестве пришли новые слушатели – в основном мужская аудитория. «В Контакте» у нас, в нашей группе, 82% активности приходится на мужчин. Десять лет назад, наверное, было ровно наоборот. Думай, чувствуй, действуй – такие прямые посылы женщинам обычно не интересны, хотя, конечно, есть исключения. Концерты стали гораздо драйвовее: раньше, допустим, я не могла прыгать со сцены в толпу – теперь могу. – К вопросу о гендерах. В песне «Головокружения» 2012 года вы сказали: «Народные волнения достигли апогея. Я голосую за мэра-гея, за президента-женщину, религию на всех одну! Я выбираю тех, кто никогда не выберет войну!» Сарказм? – Да, там был сарказм. В каких-то строчках. – Стало быть, вы против того, чтобы Россию возглавила женщина? – Нет, я не против – вспомним великую императрицу Екатерину Вторую (нерусскую, кстати, по крови, но абсолютно русскую по духу, – сколько всего она сделала для державы!). Главное, чтобы лидер страны был сильным и думал только о её процветании. А мужчина или женщина – не важно. – Как относитесь к разговорам об измельчании мужского пола? – Всё у нас в порядке. И с женщинами, и с мужчинами. Множество прекрасных парней, мужчин, которые активно занимаются собой, своим физическим и духовным развитием, не курят, не пьют – не пребывают в алко-нарко-угарах, как молодёжь 20‑летней давности. Мы ездим по стране, видим наших людей. – Почему среди рок-музыкантов мало женщин? – Рок – музыка сильная, по большому счёту мужская. Здесь нужно не о ерунде петь, нужно нести людям идеи. А идеи, идеология вообще – это ближе мужчинам. Не все женщины на это способны. Часто в рок-группах, где женщина-вокалистка, вовсе не она является автором слов, а мужчина (гитарист, басист и так далее). В Донбасс – готова – Вы много говорите о диверсиях против нашей крови, но главная «горячая» война для русских сегодня – это война с единокровными братьями. – После революции русский народ вообще столкнули с самим собой, брат пошёл на брата. В этом и был план. – Последний раз вы были на Донбассе незадолго до начала войны, верно? – Да, в феврале 2014 года, за две недели до крымского референдума мы выступали в Донецке. Тогда там всё уже начиналось, собирались десятитысячные толпы. Шла прямая трансляция нашего концерта в Интернете, и владельцы клуба, очевидно приверженцы украинских взглядов, отключали её между песнями, не пускали в эфир то, что я говорила со сцены. – С тех пор не возникало желания съездить в Донецк с концертом? – Желание есть, но либо предложения сомнительные, либо не срастается. Мы – готовы. Там особенная аудитория. Люди Русской Звезды. – «Может ли огонь сжечь огонь?» – поёте вы о войне. Не диссонирует ли такой пацифизм с вашей позицией? – А с чего вы взяли, что здесь пацифизм? Здесь прямо противоположный смысл. Огонь, который приходит извне, не в состоянии сжечь твой внутренний огонь, вот о чём речь. – Великий русский язык… Хочется ли вам, чтобы ваши песни приводили людей в Донбасс, в ополчение? – Этот выбор – личное дело людей. – Вам бы этого хотелось? – Не могу думать в такой плоскости. – Хорошо, слово «хочется» убираю. Вам приятно было бы узнать, что человек, послушав ваши песни, рванул на Донбасс? – Мы таких людей знаем. Они поехали не потому, что песни послушали, а потому, что сочли это своим долгом. – Ваши песни могут быть последней каплей, так? – Наши песни призывают к тому, чтобы люди пробуждались, осознавали русскую силу и бесстрашно шли вперёд. – В том числе с оружием в руках? – Если надо, то да. Если они защищают Русскую землю, то берут оружие. Когда враг идёт на тебя с оружием, что нужно делать? Крестиком вышивать? Подносить хлеб-соль? – Рэпер Влади из группы «Каста» так описывает военно-полевой быт в треке «Погибнуть как герой»: «И не было в борьбе ни жертвенной патетики, ни праведных побед – шли дни темно и серенько. В обосранных окопах по поносу хлюпанье, тупость долбо…ов и хавка рядом с трупами». Вы сознаёте, что ваш слушатель увидит совсем не ту романтичную войну, которая поманила его словами ваших песен? – Мы пишем песни не для дураков. А для людей, которые всё понимают. И делают свой выбор. Один человек, поехавший туда добровольцем, рассказывал мне, как вышел из «замеса», из «котла», и, сидя в одиночестве на остановке, с комком в горле раздумывал: ничто не мешает сесть в автобус до Ростова и больше никогда сюда не возвращаться – никто не будет тебя разыскивать и наказывать за дезертирство. Но как ты сам будешь после этого жить, кем сам себя будешь считать? И он вернулся в окопы. Это всё выше, чем, как вы говорите, романтика. – Мара, не устаёте ли вы от патетики? Не возникает самоиронии, желания пошутить? – Не вижу особой патетики в том, что мы делаем. – Позвольте спросить вас про ту юную Мару, которая оголила грудь перед многотысячной публикой. – Как я сейчас к этому отношусь? Было – и было. – Могут ли фанаты рассчитывать на повторение этого щедрого жеста? – Нет, такие исторические события случаются только однажды (смеётся).
Свежие комментарии